– Даже в Севилью? – неожиданно улыбнулся Воислав.

– А почему в Севилью? – удивился Рулав. – Мне сказали, что самый богатый город в ваших землях называется Итиль.

– Ты прав, капитан, – спокойно отозвался Рерик. – В этот раз мы плывем в другую сторону. Ті получишь денег столько, сколько пожелаешь, в память о человеке, который до Севильи так и не доплыл.

Олегаст и Людовик переглянулись. Похоже, князь Рерик догадался, кто и почему просится к нему на службу, и этой просьбой не был огорчен. Людовик не видел старого варяга много лет, но, присмотревшись к нему попристальней, решил, что Рерик не слишком изменился. Его стан был по-прежнему прямым, глаза все так же высокомерно поблескивали из-под нахмуренных бровей, разве что волосы, прежде темно-русые, стали теперь совсем белыми. Этот человек, похоже, верил в свое предназначение завоевателя и баловня богов.

Предложения Карла Лысого, переданные герцогом, он выслушал внимательно, а ответ его прозвучал веско:

– Быть по сему. Да не обидят франка в землях славян, и не обидят славянина в землях франков.

Олегаст вызвался проводить старого друга. Они ехали бок о бок, как в пору детства и юности. Тогда им казалось, что их пути не разойдутся, но время и небо рассудили по-иному. Ни тот ни другой не сомневались в том, что это их последняя встреча. Этих людей связывало многое, но трещина, разделившая их, превращалась в пропасть с каждым шагом сильных коней.

– Может быть, там?.. – кивнул на небо Людовик.

– Все возможно, – вздохнул Олег.

– Я так и не понял, о какой Севилье говорил князь Воислав?

– В Севилью собирался Лихарь Урс, но так до нее и не добрался, – усмехнулся воевода. – А причиной тому был ты, Людо.

– Я даже не знаю, как выглядел человек, которого все называют моим отцом.

– Он повторился в Рулаве, – спокойно отозвался Олег. – Такова была воля богов. Нейстрия возвратила Руси того, которого взяла не по праву.

– Значит, по-твоему, все было не зря? – остановил коня Людовик. – И смерть Лихаря Урса, и постыдная ночь Белтайн?

– А ты уверен, Людо, что способен постичь замысел Всевышнего, под чьим бы именем он ни выступал?

– А ты уверен, Олег, что не дьявол правил миром в ту ночь?

– Я докажу, что это не так.

– Каким образом?

– Своей жизнью, Людо. Иного пути у нас нет.

– В таком случае я желаю тебе удачи, Олег. Да поможет тебе бог в твоих начинаниях, ибо твоя победа будет и моей. До встречи на небесах.

Глава 13

СМЕРТЬ КНЯЗЯ

Осташ торопил великого князя. Время текло неумолимо – если не сейчас, то когда же?

Самому кудеснику Велеса уже перевалило за восемьдесят, и годы потихоньку брали свое. Глубокие морщины избороздили когда-то красивое лицо, белая как снег борода достигала пояса, а такие же белые волосы закрывали спину, все более горбившуюся с годами. Воислав Рерик был моложе Осташа почти на десять лет, но и ему уже исполнилось семьдесят пять. Он похоронил младших братьев Трувара и Сивара, и скоро должен был наступить его черед.

Кудесник и великий князь сидели друг против друга за столом в только что отстроенном детинце Великого Новгорода и вели неспешный разговор-Кубки, наполненные вином, стояли перед ними, но ни тот ни другой к ним даже не притронулся.

– Стар я, кудесник, для великих дел, – вздохнул Рерик, поглаживая бритый подбородок. – Мне бы еще лет пять протянуть, пока Ингер твердо встанет на ноги.

– Вижу я, что ты не молодеешь с годами, – усмехнулся Осташ. – Но не в возрасте дело, Воислав.

– А в чем же? – удивился Рерик.

– Ты перемен боишься, – пристально глянул в глаза князя кудесник. – Нельзя без конца оглядываться на родовых старейшин и племенное вече. У тебя была возможность прижать ладожанам хвосты после смерти Вадимира, но ты ее упустил. Ты мог бы подмять под себя кривицкие земли, но предпочел посадить в Смоленске малолетнего сына Градимира, за которого судят и рядят местные бояре. Ты мог бы давно согнать с киевского стола Аскольда, но не спешишь этого делать. Даже в Ростове и Муроме, взятых тобой на щит, по-прежнему сидят местные князьки, готовые предать тебя в любую минуту.

– Я ведь ротарий, Осташ, – нахмурился Рерик. – Я дал клятву Световиду хранить правду, заповеданную им. А по этой правде вечевое слово стоит выше слова князя.

– Вам не удержать мир в равновесии, – рассердился Осташ. – Волхвы Белобога, пытаясь сохранить древний ряд, обрекают славянский мир на поражение. Неужели ты этого не понимаешь, Воислав?

– Я тебя понимаю, кудесник, но ломать людей через колено не могу. Все и так твердят, что Воислав Рерик не ротарий, что он забыл клятву, данную Световиду. И разве не ты говорил мне, что человек не вправе менять мир по своему почину?

– А разве я предлагаю тебе изменить своей клятве, ротарий, или призываю отречься от правды наших богов? Нас утесняют со всех сторон иудеи, христиане, мусульмане, и остановить их мы сможем, лишь объединив усилия всех славянских племен. Наша сила не только в правде, но и в единстве. И всякий, кто ставит свой личный интерес выше интереса общего, – враг.

– Тебе нужен другой человек, Осташ, и он у тебя есть, – спокойно сказал Рерик. – Этого новизной не испугаешь. Олегаст рожден с кровью Белеса, он жаждет перемен.

Кудесник усмехнулся, отпил пару глотков из серебряного кубка и вытер алые капли с седых усов.

– Зачем ты принял участие в том таинстве, Воислав?

– Спроси что-нибудь полегче, Осташ. Я мог бы сослаться на ведуний Макоши и на долг ротария, но это не вся правда, как ты понимаешь. Будем считать, что я выполнил волю богов.

– И разрушил империю франков?

– Скажем так, я приложил руку к ее разрушению, ибо она несла угрозу славянскому миру. Но боги смотрели дальше, чем я. Ты, кудесник, знаешь об этом больше.

– Олегаст должен стать князем раньше, чем мы с тобой уйдем из этого мира, Воислав.

– Ты хочешь, чтобы я сделал его своим соправителем, Осташ?

– Во всяком случае, до той поры, пока подрастет твой сын.

– Человек, взявший власть в руки, никогда не отдаст ее добровольно. Я не желаю обрекать своего сына на долгую борьбу.

– А власть без борьбы не дается, Рерик, – усмехнулся Осташ. – Слабому нечего делать на великом столе, а помощников у княжича Ингера будет с избытком. И ты знаешь почему. Перемены рано или поздно заканчиваются, и тот, кто их затеял, уходит в небытие. Велеса сменяет Световид, несущий равновесие и успокоение. Но полного покоя не будет никогда. Рано или поздно эпоха Велеса наступит вновь. Но это будет уже не наша с тобой забота.

– Ты готовишь для Олегаста участь дракона, кудесник?

– Не знаю, князь. Чтобы понять замысел бога, нужно встать вровень с ним, а мне это не под силу. Пусть будет то, что будет.

– Хорошо, – кивнул Воислав. – Олегаст станет князем. Что еще?

– Каган-бек Вениамин нацелился на Ростов и Муром. Я приехал, чтобы предупредить тебя. В его войске наемники, хазары, печенеги и угры – всего около тридцати тысяч человек.

– Много, – спокойно сказал Рерик.

– Могло быть и больше, но асы отказали Вениамину в поддержке. Тем не менее внук Ицхака Жучина полон желания сбросить тебя в Варяжское море. Я привел тебе пятьдесят боготуров и тысячу мечников, во главе с Драгутином. Это, к сожалению, все, чем могут тебе помочь радимичи. Молодой князь Богдан связан по рукам и ногам вечевым приговором и робостью родовых старейшин. О вятичах говорить не приходится, их князья и бояре едят с рук Вениамина. Если и кривичи откажут тебе в поддержке, то ты потеряешь и Муром, и Ростов.

Драгутин с большим интересом разглядывал новый город, построенный Воиславом Рериком за короткий срок. Особенно поразил боготура новгородский торг, где звучала франкская, ромейская, скандинавская и арабская речь, хотя преобладала, конечно, славянская. Пожалуй, богатству этого торга могли бы позавидовать и Париж, и Волынь, и Итиль.